Драматические события в Ростове-на-Дону глазами непосредственных очевидцев — репортеров Первого областного медиахолдинга
Это должен был быть репортаж из зоны СВО, откуда в конце прошлой недели возвращались двое журналистов областного медиахолдинга. Семь дней «за ленточкой», около двух десятков интервью, уникальные фоторепортажи и, как казалось, скорая дорога домой.
Сложилось иначе.
Застигнутые событиями, которые были названы главой государства военным мятежом, в Таганроге, репортеры самые напряженные часы противостояния вели прямые репортажи из фактически захваченного подразделениями ЧВК «Вагнера» центра Ростова-на-Дону на сайте и в telegram-канале Первого областного информационного агентства.
В этих лаконичных текстах были эмоции горожан, селфи любопытствующих зевак с «вагнерами», ожидания того, что сила пойдет на силу, и на улицах мирного города прольется кровь. И наконец, облегчение от понимания того, что нависшая над страной угроза смуты всё же миновала, а танки покидают мирный город.
Мы работали «с колес», оставляя в стороне собственные эмоции, которые помешали бы объективно передать картину происходящего. Заметки ниже — попытка обобщить впечатления того непростого дня. Они ни в какой мере не претендуют на попытку аналитического разбора причин мятежа, пусть это останется экспертам. Это субъективный, но, как нам кажется, максимально честный взгляд вернувшихся с войны в мирный город людей на то, как ЧВК едва не развязала вооруженный конфликт в стране и почему население не поддержало эту попытку, предпочтя ограничиться памятными сефли с «вагнерами» для истории.
* * *
Утром воскресенья 25 июня в Ростове почти ничто уже не напоминает о событиях прошлого дня. Мы завтракаем на Пушкинской, в уличной кафешке, возле которой ночью искали укрытия на случай, если начнется стрельба.
Дворники убирают мусор, как и это и бывает всегда после массовых мероприятий. За столиками кафе, возле которого еще несколько часов назад стояли посты вооруженных людей, полно людей. Размеренная жизнь красивого южного города, который в эти часы, кажется, нежится под солнцем. Как отголоски вчерашнего — разве только следы гусениц танка на асфальте да незначительные повреждения на фасадах зданий цирка и штаба военного округа, между которыми сутки назад стоял танк.
На улицах снова много военных Минобороны и Росгвардии, а здание штаба Южного военного округа (ЮВО) снова охраняет военная полиция. Военные просят не снимать штаб. Мы не спорим, только отмечаем, что с этим самым фасадом и «вагнерами» возле него, на крыше и в оконных проемах вчера были отсняты гигабайты фото и видео.
«Если вчера у вас получилось, хорошо, но сегодня уже нельзя», — говорит военный.
Таковы правила, которые перестали действовать только на несколько часов в связи с событиями, которые сутки назад назвали военным мятежом.
* * *
Сообщение о мятеже ЧВК «Вагнер» застало нас, в Таганроге за несколько часов до выезда в Ростов, откуда мы планировали ехать в аэропорт Минеральных вод и лететь домой, в Челябинск.
Говоря откровенно, никто из нас внимательно не мониторил информационную повестку: 7 предыдущих дней мы провели «за ленточкой» в зоне СВО, местами — на передовой, и были лишены возможности внимательно следить за новостями. Информация о том, что Ростов-на-Дону захвачен, а подразделения ЧВК идут в сторону столицы государства, в первые минуты выглядела явным преувеличением.
Какие еще танки в центре города?
* * *
В электричке — разговоры о том, что все выезды в город перекрыты и, возможно, единственный вариант попасть в Ростов-на-Дону сейчас — это железная дорога.
Из-за ленточки мы выезжали одетые по-военному, в хаки. Но перед посадкой в поезд нам настойчиво советуют переодеться в гражданское. Прислушиваемся. Приходится одолжить шорты у друга из Таганрога, который отвозит нас на вокзал.
К слову, всего через несколько часов я буду с благодарностью вспоминать его совет «не светиться в военной форме». Поступи мы иначе, это, вероятно, стоило бы лично мне больших неприятностей в общении с «вагнерами»…
* * *
Таксист, который везет нас в отель, в ответ на мою просьбу провести по городу и показать, где стоят военные и техника, отвечает, что из-за этого у него могут быть неприятности:
«Да и вам лучше сидеть и никуда не выходить».
О причинах того, что происходит, лаконично:
«Все это из-за денег, наверное. «Вагнер» говорил как? Патроны давай, снаряды давай! Деньги давай!», — название ЧВК мужчина произносит как имя человека.
* * *
Наша гостиница — в паре километров от штаба ЮВО. Уже от входа видно, что Буденновский проспект перекрыт для движения.
Кажется удивительным, но нигде не видно оцепления, которое препятствовало бы перемещению гражданских. Нас никто не останавливает. На пятачке перед штабом сотни любопытствующих зевак со смартфонами и фотоаппаратами в руках. Сам штаб ЮВО взят под контроль мятежниками.
Проспект в этом месте заблокирован одной машиной ГИБДД, и несколькими «гражданскими» с виду машинами, но с военными номерами и с номерами ДНР. Впрочем, несмотря на отсутствие регулировщиков никто и не пытается проехать. Атмосфера взвинченная. На мою попытку завязать разговор с «музыкантом» агрессивно реагирует крупный молодой мужчина:
«А ты сам кто такой? — Журналист? — Ну поздравляю, что журналист! Ничего здесь не происходит, просто проходите мимо!»
Возможно, его выпад в мой адрес связан с общим напряжением. Все на нервах. А некоторые еще и с автоматами и в бронежилетах. Нам с нашей точки наблюдения видно около двух десятков «вагнеров», но конечно же, их больше. Техники много, часть ее запаркована на прилегающих улицах, потому оценить численность людей в форме даже примерно проблематично. Но вероятно, их как минимум несколько сотен.
* * *
При этом сами «вагнера», с которыми мне приходится общаться в этот день и вечер, за единичным исключением предельно выдержаны и даже вежливы.
Мятежники не препятствуют общению с собой, и многие с ними фотографируются, включают громкую музыку в своих авто, или просто скандируют какие-то лозунги или футбольные кричалки. Всей опасности «гражданские» зеваки, да и не только они, явно не осознают.
Я разговариваю с одним из боевиков, по виду — один из командиров низшего звена. По его словам, они заняты исключительно охраной и защитой здания штаба округа. Кроме того, знают, что к Ростову двигаются подразделения спецназа «Ахмат» для подавления мятежа, но бойцы ЧВК, утверждает он, не хотят кровопролития в городе:
«Уйдем отсюда, как только они там обо всем договорятся».
«Кто должен договориться?» — переспрашиваю я.
«Начальство! Наши командиры и другое начальство, но только уже не из наших».
Военный уходит от вопроса, зачем здесь лично он. Происходящее он объясняет решением «начальства», которое о чем-то «должно договориться», и потому они здесь. Немолодой с виду «музыкант» с немолодыми усталыми глазами так объясняет цели мятежников: «Отдайте нам несколько оружейных заводов, и у нас больше не будет проблем!»
«А сейчас в чём проблема?»
«Нам не хватает снарядов. А если будет решение, мы уйдем», — говорит он.
Часть собравшихся поддерживают мужчину, но не все:
«И из-за этого вы можете приходить на танках в центр моего города, русского города?», — кричит ему в лицо немолодая женщина.
Она и другие не понимают логику вооруженного человека. И таких много.
* * *
Судя по всему, военные действительно ждут результатов каких-то переговоров, которые якобы ведутся. Но кем и о чем — мятежники и сами не знают. А пока вагнеровцы ждут или штурма, или когда «они там договорятся».
В определенный момент мятежники начинают оттеснять людей от здания штаба.
Звучат слова:
«Будет бой. Люди, уходите!»
В какой-то момент на перекрёстке Буденновского проспект и улицы Пушкинской появляется КамАЗ с военными номерами. И это явно не машина ЧВК, потому что сразу несколько бойцов берут ее под прицел. Между мной и автомобилем — не больше 100 метров. Я пытаюсь оценить свои шансы в толпе, если начнется стрельба. Двери, кажется, всех заведений на Буденновском и соседних улицах закрыты, никто не работает в этот день. Недалеко от меня — крыльцо и лестница в подвальное помещение.
В случае чего можно будет спрятаться там. Но место там хватит только для нескольких человек. А если толпа побежит, она сметет многих, кто окажется менее расторопен…
Но большинство, мне кажется, не оценивают серьезности ситуации. За спиной у бойца ЧВК, который встал на колено и держит под прицелом непонятный КамАЗ, стоят несколько человек, они обсуждают его действия. Они вообще понимают, что в случае начала столкновений пули полетят в их сторону? Неужели для большинства происходящее типа съемок фильма про войну? КамАЗ после неясных для меня переговоров уезжает. Уф! В этот раз обошлось. На улице затишье.
Снайперы-«вагнера» на крыше штаба округа хорошо видны невооруженным глазом. Не хочется думать, что в случае чего мы, то есть гражданские, может оказаться своеобразным прикрытием для тех, кто планирует оборонять захваченный штаб.
* * *
После одного или двух хлопков улица пустеет. «Гражданские назад!», — кричат военные.
Кажется, это выстрелы.
«Уходите! Уходите!»
Несколько десятков людей в гражданской одежде — бегом вдоль улицы. Я осторожно перемещаюсь в поисках более надежного убежища. Таковым мне представляется ведущая во двор арка. Со стороны улицы она закрыта воротами, которые заперты и попасть внутрь непросто.
Прижимаюсь спиной к воротам. Уже неплохо. В случае начала штурма место, где я стою, не простреливается с той стороны улицы, откуда мятежники ждут наступления, А значит, тут безопасно. А если станет совсем горячо, прикидываю я в уме, мне должно хватить 10-20 секунд, чтобы перелезть ворота и укрыться во дворе.
Вспоминаю, что в пособиях по работе в условиях конфликтов обычно рекомендуют просчитывать ситуацию на несколько шагов вперед. Возможно, это и не спасет. Но по крайней мере придаст уверенность в собственных возможностях и избавит от лишних тревог…
Впрочем, есть вещи, которые я не могу просчитать.
Мое слишком долгое нахождение в нескольких метрах от позиции «вагнеров» (автобус с тонированными стеклами, несколько автомобилей и автоматчики) вызывает подозрения.
«Эй ты!», — человек в военной форме машет явно мне. Или не мне?
Выброс адреналина мешает точно оценить происходящее. Пытаюсь скрыться внутри двора и, кажется, делаю это напрасно. Еще один окрик. Несколько вооруженных людей в 10-20 метрах у меня за спиной…
И хотя я уже по ту сторону закрытой решетки, считаю правильным не пытаться бежать, а подчиниться требованиям. Судя по всему, во мне заподозрили недружественного им наблюдателя, который информирует кого-то об их перемещениях. И действительно, долго стоит на одном месте, постоянно снимает, что-то пишет в смартфоне и часто кому-то звонит. Подозрительно…
Чтобы заручиться доверием военных, объясняю что я журналист, что только что вернулся из зоны СВО из-под Кременной и Бахмута, где работал, выполняя свою журналистскую работу, и тут занят тем же.
У меня забирают редакционное удостоверение. Требуют показать последние звонки и последнюю переписку в мессенджерах. Телефон остается у меня в руках. Хорошо, что перед выходом из гостиницы все записанные аудио-интервью из командировки в Донбасс перенес из памяти телефона в облако. В любой конфликтной ситуации смартфон и аппаратура для видео- и фотосъемки отбирают в первую очередь…
Подозрения сняты. Мне возвращают «корочки» и требуют уйти подальше. Я не могу ослушаться и занимаю позицию возле бистро. Заведение не работает, но двери его открыты, и это, конечно, же плюс.
Довольно неприятно, когда тебя жестко досматривают несколько вооружённых людей, которым неприятен ты…
* * *
Несколько часов проходят в ожидании. Бойцы все еще стоят у здания, посты «вагнеров» блокируют попытки свободно перемещаться по улицам. Но с наступлением сумерек строгостей станосится меньше.
В толпе видны люди с имперскими флагами «Мы русские! С нами Бог!» Снова звучат околофутбольные кричалки. Как воспринимать их в данном месте? Как выражение поддержки? Или наоборот — как попытки заявить о том, что Ростов-на-Дону — это мирный город, который не рад тому, что можно назвать вторжением?
За несколько часов я говорил примерно с двумя десятком людей, и у меня сложилось впечатление, что большинство гражданских симпатизировали людям в военной форме, с которыми общались. Но при этом не поддерживают их появление в составе вооруженных подразделений в центре города.
Отсюда простое и понятное человеческое желание принести пищу и воду. И наверное, глупо в такой ситуации упустить возможность хотя бы уже и для истории сделать эффектное селфи с «вагнером», чтобы потом запилить его в социальных сетях. Их было тысячи, таких снимков в этот день.
Но слова тех, кто говорил, что поступок вагнеровцев — это предательство по отношению к тем, кто остался на фронте, к стране в целом, не позволяли воспринимать воспринять ситуацию как праздник.
Это была, конечно, трагедия.
«Мы просто хотим получить свое», — объяснил мне один из них.Мне сложно это понять, как сложно было понять такую позицию многим ростовчанам из числа моих собеседников.
* * *
Отмашка «уходим» звучит уже ближе к полуночи. К этому моменту и гражданские, и сами «вагнера» живо обсуждают информацию СМИ, которые со ссылкой на Пригожина сообщают, что бойцы ЧВК получили приказ о возвращении в полевые лагеря.
Танк заведен и покидает свое место между зданиями штаба округа и цирком, уходит другая военная техника, звучат песни «Играй, Вагнер, играй». Кто-то вставил в дуло танка букет с цветами… Лично мне этот образ кажется немного пошлым. Что-то подобное я уже видел не раз на фото. А может быть в этом жесте не следует искать какого-то символа, а просто красивая девушка, которых в этот вечер много на улицах, решила сделать приятное военному?
Танки уходят из центра Ростова-на-Дону. «Вагнерам» помогает ДПС, так как эмоциональный накал высок, и люди мешают погрузке техники, рискуя своими жизнями – попасть под гусеницы легче, чем кажется…
* * *
О чем думали мы, репортеры Первого областного, в те беспокойные часы? Наверное, на наше восприятие происходящего наложилось наше возвращение «из-за ленточки», из района боевых действий в Донбассе. Мы общались с десятками людей, прежде всего военных. И все без исключения наши собеседники с безусловным уважением отзывались о боевом опыте ЧВК «Вагнер», называя его, вероятно, одним из самых эффективных подразделений. И мы соглашались с такими оценками, потому что за плечами «вагнеров» были Бахмут, Попасная и другие освобожденные города и поселки Донбасса.
В те дни, когда мы были там, началось наступление наших войск. Больно говорить об этом, но некоторых из героев наших еще не опубликованных репортажей уже нет в живых. Мы записывали интервью, обменивались контактами и через несколько часов узнавали, что нашего героя больше нет…
И находясь на площади перед зданием занятого «вагнерами» штаба округа, мы размышляли о том, каково нашим там, под Кременной и Бахмутом, если враг, воспользуясь смутой, бросит все силы в бой и произойдет непоправимое… Наши ребята выстояли. Но из-за предательства (а мятеж — это, безусловно, предательство) наша страна в тот момент оказалась в шаге от внутренней смуты и военного поражения. И дай Бог, если эти предположения останутся только нашими личными оценками…
