Его работы хранятся в частных коллекциях Европы и США
Многие церкви в Челябинской и некоторые храмы в Свердловской областях расписаны известным в кругах иконописцев автором из Уйского района — Александром Евсеевым. Атеист и комсомолец в прошлом, художник нашел свое призвание в изображении святых. Иконы от Александра хранятся в крупных частных коллекциях Европы и США. Корреспондент медиахолдинга «Первый областной» в Миассе пообщался с Александром и его другом, чтобы узнать об особенностях иконописи и росписи храмов.
67-летний Александр Евсеев родом из поселка Лебедевка Уйского района. Отучился в Челябинске на автослесаря, а потом окончил Магнитогорский пединститут по специальности «Учитель рисования, черчения и трудового обучения».
Карьера началась с преподавания в училище, но постепенно Александр перешел к практике — стал главным художником в Доме культуры «Прометей» и на машзаводе в Миассе. Ни о какой иконописи даже мыслей не было — время такое.
«Когда я начинал работать, мы были молодые, я — секретарь комсомольской организации. В институте проходили научный атеизм, научный коммунизм. Научный атеизм — это поиск доказательств, что Бога нет»,— вспоминает Александр.
Евсеев поделился, что в начале 80-х к нему на работе подошла пожилая женщина и спросила, верит ли молодой художник в Бога.
«Я по простоте душевной ответил, что не верю, но с уважением отношусь. Потом эта же бабка сказала, что у меня душа добрая и я приду к Богу», — рассказывает художник.
В 90-е, после распада СССР, Александр начал заниматься росписью храмов. Тогда он постепенно пришел к вере и принял крещение.
«Роспись храмов — интересная тема. Ей, наверное, любой художник хотел бы позаниматься. Но это очень тяжелый труд. Технически все могут что-то раскрасить, но как они это сделают? Надо проникнуться темой. Роспись должна быть гармонична с архитектурой храма, с иконостасом», — делится художник, друг Евсеева Владимир Максимов.
Те, кому довелось с Александром Евсеевым поработать, говорят, что художник, как только заходит в церковь, сразу примерно прикидывает, где какие темы будут изображены. Он взглядом распределяет персонажей так, чтобы они гармонично друг с другом смотрелись: между изображениями есть диалог, они не могут быть обособленными.
«Не каждый так может. Ведь одно дело написать маленькую картинку, а другое — многометровые росписи. Там сокращение перспективы. Надо, чтобы голова была больше, чем в реальности: снизу так будет смотреться пропорционально», — добавляет Владимир Максимов.
Александр долго, но упорно набивал руку. Он вспоминает, что многое пришло через пробы и ошибки: составы красок, лаки, растворители, виды грунтов. Все потому, что иконопись — слишком обособленный жанр. Из очевидного — сдержанность тонов, нет буйства красок.
Хотя от слишком жестких рамок Александр все-таки уходит. Одна из последних его работ — икона в часовне Федора Ушакова в Тургояке.
«Она максимально приближена к реальности. И лики, и складки на одежде. Это не так, как на старинных иконах стилизовали. У Андрея Рублева, Феофана Грека суровый стиль был, а сейчас — более свободный, яркий», — описывает работу коллеги Владимир Максимов.
За свой творческий путь Евсеев успел украсить огромное количество церквей. В том числе Свято-Троицкий храм в Миассе, Сыростанский и Тургоякский храмы, храм в Кыштыме, Карталах, Верхнем и Нижнем Уфалее, Новогорном, Верхнеуральске. В Екатеринбургской епархии — храм в Бисерти и в поселке Слобода.
Живописные и иконописные работы мастера хранятся в частных коллекциях Германии, Америки, Италии. Икона Сергия Радонежского, написанная Евсеевым, украшает коллекцию итальянского певца Тото Кутуньо.
