Об этой молодой девушке 15 лет назад писали все челябинские медиа. Золотые руки нейрохирургов вернули ее с того света
…Эта история началась 15 лет назад, в декабре 2006 года.
Студентка Челябинского финансово-экономического института 23-летняя Дарья Пугачева утром умылась, собралась, закрыла дома дверь и направилась на трамвайную остановку. На перекрестке улиц Островского и Краснознаменной стоял десятиэтажный дом. Даша спокойно шла своей дорогой мимо дома, когда с крыши сорвалась и полетела вниз бетонная плита. С десятиэтажной высоты.
Страшно закричала женщина в трех метрах. Вместо головы у Даши была темная кровавая каша.
В тот день монтажники компании «Интерсвязь» протягивали кабель в дом. Тянули через крышу и расшатали этот злосчастный парапет. Не огородили красной ленточкой тротуар вокруг, не подумали. Да, на двух монтажников будет заведено уголовное дело № 895630. Потом его закроют, заново откроют, и так раз десять, пока окончательно не спишут в архив в 2012 году — за отсутствием состава преступления и истечением срока давности.
Даша Пугачева, 2006 год. Даша Пугачева, 2007 год
Дашина мама Марина Пугачева, преподаватель музыки в общеобразовательной школе № 128, вела урок, когда ей позвонили из больницы скорой помощи. Сообщили, что дочь в реанимации: черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью, состояние крайне тяжелое, надежды нет. Марина отбросила телефон, будто ее ударило высоковольтным током, и перестала дышать.
«Готовьтесь, мамочка»
Надежды и правда не было. Фантастические нейрохирурги и реаниматологи областной больницы скорой помощи собрали Дашину голову по кусочкам и задержали на этом свете. Нейрохирурга Василия Петровича Сорвилова Пугачевы не устают вспоминать и благодарить все эти годы — спасший Дашу доктор ушел из жизни в ноябре 2020-го из-за ковидной пневмонии.
Она лежала в коме, чужая, опухшая, туго перебинтованная. В трахее — трубочка, в легкие ИВЛ дышит, монитор тикает. «Готовьтесь, мамочка», — врачи иллюзий не строили и Марину настраивали. Таких пациентов называют овощами: не человек, а туловище, в котором по ошибке бьется сердце.
Марина глохла, чтобы не слушать прогнозов. Приезжала, мыла Дашу, как маленькую, рассказывала про погоду, про малышей в школе, про бабушку. Молилась, плакала, приезжала домой поздним вечером, падала на диван и закрывала глаза с мыслью, что это какой-то дурной сон.
Через три месяца Даша открыла глаза. И узнала маму. Еще через четыре месяца ее выписали домой. Ну как выписали — парализованную, лежачую. Даша умела поворачивать голову на полсантиметра вправо и на полсантиметра влево. Вот и все. Мозг помнил маму и буквы, но не помнил, как двигать конечностями, как сидеть, как стоять. Центры, отвечающие за равновесие, за координацию, были раздавлены.
Через год после того декабрьского утра — благодаря ежедневным изнурительным тренировкам с талантливым реабилитологом Мариной Хворьковой — Даша встала. Просто встала вертикально, крепко уцепившись за маму обеими руками. Знаете, как малыш впервые встает на ножки, подламываясь в коленках и не веря, что так умеет? Он изо всех сил сжимает мамины пальцы — и так пробует стоять.
Только малыш весит килограммов восемь, а 24-летняя девочка Даша — под семьдесят. Равновесие за нее держала Марина. У нее тоже подламывались коленки.
«Случай с Дарьей — чудо, исключение»
Академик, профессор, заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии УГМАДО Арнольд Алексеевич Астахов называл Дашин случай уникальным в медицинской практике.
«Случай с Дарьей — это исключение, чудо. Выживаемость при таких травмах — единицы», — писал профессор Астахов в одном из заключений о состоянии здоровья и настаивал на необходимости ежегодной реабилитации для девушки, чтобы заново научиться ходить.
Из заключения академика РАЕН, профессора Арнольда Астахова (2013 год)
Когда Даша — вопреки смертным приговорам — встала, Марина поверила в чудо. Да, Дашка не держала равновесие. Левая рука болталась. Левая нога не действовала. Один глаз потерял зрение. В горло вставлена трубочка — стенка трахеи физически разрушилась после длительной искусственной вентиляции, и еще только предстояло ее наращивать по лоскуткам. Даша не могла говорить — только свистящим шепотом. Требовалось еще вживлять пластины на череп вместо разбитых костей…
Но ее девочка встала назло прогнозам врачей. Встала, не осталась овощем! И все будущие неподъемные, страшно подумать, какие мучительные и дорогие операции, длинная сложная реабилитация — все это казалось тогда Марине уже понятным, уже преодолимым. Нужно только не сдаваться. Работать, стараться, тренироваться.
Она в буквальном смысле взвалила Дашку на себя и учила ходить. Шаг, шаг, остановка. Динамика положительная. Давай, девочка, давай.
Тогда про Пугачевых много писали. Губернаторы Петр Сумин, Михаил Юревич, Борис Дубровский поддерживали маленькую семью, оплачивали Даше реабилитационные процедуры, а главное — дорогие операции по ларинготрахеопластике в Москве.
Марина и Даша Пугачевы в одном из санаториев области
«Нам нельзя останавливаться! — говорила храбрая Марина в 2010 году, когда мы только познакомились. — Первые три-пять лет после травмы для реабилитации — самые главные».
«У каждого человека своя ноша»
Тогда казалось — самое страшное позади. Даша научилась ходить приставными шажочками, опираясь о стенку. Может сама есть и пить. Читает, пусть медленно. Говорит, пусть тихим голосом, но все же. Ежедневно делает зарядку, не меньше трех часов — разрабатывает руки и ноги, тренирует координацию. Позади операции на черепе, операции по трансплантации трахеи в московской клинике МОНИКИ — с перерывами в полгода-год их потребовалось почти десять, с 2011 по 2019 год, чтобы нарастить ткань заново и убрать противную трубку из горла.
Дашка умудрилась принять все, что с ней случилось, как важное испытание. Она много читала Библию и объясняла мне так:
— У каждого человека своя ноша, которую он несет. Хочет он или не хочет. Я принимаю всё, что есть. Надо учиться слышать и видеть сердцем. Самое простое — это ведь и есть самое главное. Мы его как раз не замечаем. Каждый это умеет. Надо жить одним сегодняшним днем. Просто любить жить. Нам всем дают по силам.
Она шепчет тихонечко эти светлые слова, практически молитву, и они наполняются таким высоким, таким пронзительным смыслом, который мы в смешных своих будничных тревогах не в силах распознать. Это говорит человек, который вернулся с того света.
Вот за этим станком, прикрученным дома к стене, Даша учится ходить
В самые черные минуты я вспоминала, как приезжала к Пугачевым, мы разговаривали с Дашкой в их пятиметровой хрущевской кухне, и растворялись и улетали бесцветным облаком мои дурацкие переживания о чем-то там. Я даже думаю, она может вот так исцелять и просветлять любого из нас, запутавшихся.
Так они и настроились, экипаж машины боевой — Марина и Даша.
За годы отработали режим: Марина утром должна помочь Даше встать, одеться, накормить, убежать на работу, оставить дочь сидеть на кухне с книжкой или рисованием, прибежать, приготовить обед, Даше помочь, опять убежать в школу на репетицию — ее коллектив «Детство» поет, участвует в конкурсах… Жесткая связка, навсегда.
И когда Марина уставала — а она, конечно, уставала, — Даша говорила, присвистывая дырочкой в трахее: «Мам, не надо прыгать, остановись. Всему свой черед».
«Это тупик. Это конец»
Но однажды стало понятно — физически прогресса у Даши нет. Все, тупик. И тут она упала, не успев сгруппироваться, всем весом прямо на правую руку. То ли голова закружилась, то ли запуталась в ногах — левая так и не слушается толком.
Это случилось летом 2021-го. Сложный перелом в трех местах. Операция в клинике «Канон» — травматологи из больницы скорой помощи во главе с Виталием Дрягиным, которые там работают, помнили Дашину историю и сделали операцию по ОМС.
Но Даша опять не чувствовала ног.
«Отказали ноги. Они как плети. Я подумала: „Господи. Неужели все сначала?“ Вдруг я поняла, что совсем одна. Так стало страшно. Ведь мы боролись столько лет! Мы верили, преодолели столько трудностей, которые казались непреодолимыми. А тут, раз — щелкнуло что-то и погасло. Как будто резко закончились силы», — рассказывает Марина, стойкий солдатик, героическая мама героической дочери.
Даше нужна серьезная профессиональная реабилитация, в специализированных центрах. Чтобы опять научиться ходить.
В ноябре 2021 года Марине поставили диагноз «серозная карцинома высокой степени злокачественности (G3)».
«Даша, ты должна знать. У меня все серьезно», — сказала она Даше.
«Мама, будем лечиться. Все будет хорошо», — ответила дочь.
Сначала обеспечьте маской себя, потом — ребенка
Марине сделали операцию, она перенесла шесть сеансов химиотерапии. Полысела, ослабла, но храбрится. Пока мама была в больнице, к Даше приехала бабушка Зоя Дмитриевна, ей 83 — сухонькая, маленькая, чистый ангел. Как она поднимала Дашку, которую ноги не держат, одному богу известно.
Как-то слишком много на одну маленькую семью.
…Я написала немало разных историй о людях, которые попадали в беду. Мне всегда был примерно виден выход: вот есть такая-то государственная служба, такой-то закон, такой-то чиновник, такая-то организация… Для Пугачевых такой службы-закона-организации нет.
Есть люди наедине с бедой. Встают утром и просят Бога, чтобы хватило сил прожить этот день.
Марина напевает на What’s up песенки — это сольные партии для своих девочек из школьного ансамбля: «Вы пока разучивайте, мои хорошие. Я скоро приду, и мы порепетируем».
